История ислама в России 18-19 века

В 1774 г. по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Россия признала духовный авторитет турецкого султана «яко Верховного Калифа Магометанского закона».¹⁰ Правда, в 1783 г. Россия в одно­стороннем порядке аннулировала эту статью данного мирного дого­вора, но все последующие правители страны до В.И. Ленина вклю­чительно фактически считались с халифатом Османов как с важней­шим идеологическим и политическим фактором.¹¹

Включая Крым и Кубань в состав Российского государства, Ека­терина II в своем Манифесте 8 апреля 1783 г. провозгласила обеща­ние мусульманам Тавриды «охранять и защищать их лица, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно».¹² Аналогичная политика по отношению к мусульманам проводилась и в других районах импе­рии. Так, «Манифест о присоединении к России Великого княжества Литовского» 1795 г. распространял гарантию свободного исповеда­ния веры не только на католическое христианское большинство на­селения края, но и на литовских татар-мусульман.

Данные и подобные им другие указы екатерининского времени достаточно убедительно показывают, что- именно тогда русская власть пришла к пониманию необходимости соблюдать в отношени­ях с различными по вере и языкам подданными важнейший принцип устойчивости любой империи: «Мы вами владеем, вы нам подчиня­етесь, платите налоги, за это живите и веруйте, как хотите». При этом и при Екатерине II, и при всех ее преемниках главным обяза­тельным условием для всех жителей страны, в том числе и мусуль­ман, оставалось требование абсолютной лояльности и преданности существующему строю и царствующему дому Романовых.

Признав права мусульманской общины России на ее религиоз­ную самобытность, русская власть стала более активно, чем раньше встраивать ее в систему государственного устройства империи. Ус­корился процесс включения мусульман в различные сословия и со­словные группы и органы управления ими с распространением на них соответствующих прав и обязанностей.

Особое внимание было уделено организации государственного регулирования «сверху» религиозной жизни российского мусуль­манства. Как известно, ислам не имеет ни церковно-иерархической организации, ни института монашества. Анализ действий властей в данном вопросе позволяет предположить, что ими делались попыт­ки устроить нечто вроде «Русской Исламской церкви» наподобие православия. В известной степени это было действительно так, но, во-первых, здесь, на наш взгляд, не было какой-либо специальной, заранее заданной антиисламской направленности, во-вторых, свет­ская власть преследовала цели не столько «религиозные», сколько «правительственные».

Главный принцип конфессиональной политики Российской им­перии заключался в стремлении к полному государственному кон­тролю над всеми без исключения религиозными институтами на тер­ритории страны. Как известно, первой жертвой этой политики ста­ла самостоятельность самой Русской Православной церкви, превра­тившейся после ликвидации патриаршества и создания в 1721 г. Свя­тейшего Синода в специфическое, особое, но все же чисто государ­ственное учреждение. Именно с этой точки зрения для большего удобства государственного надзора над жизнью российского му­сульманства с конца XVIII в. власти империи приступили к созда­нию необходимых, по их мнению, религиозных учреждений и форм организации их служителей.

Рядом законодательных актов екатерининского времени было начато формирование органов управления мусульманами России. В 1788 г. было создано Оренбургское магометанское духовное собра­ние, юрисдикция которого была вначале распространена на всю Россию. Последующими указами и распоряжениями были определе­ны его структура и штат, выделены необходимые для его деятельно­сти казенные денежные средства. После присоединения Крыма к России русское правительство взяло на себя содержание существо­вавшего при Гиреях муфтията. В 1794 г. было объявлено о создании Таврического магометанского духовного правления, фактическое образование которого произошло позже, в 1831 г.¹³

Усиление революционного брожения в Европе привело преемни­ка Екатерины II императора Павла I к идее объединения всех рели­гий (прежде всего христианских) под эгидой русского царя для борь­бы с антимонархическим духом «неверия» и «атеистического воль­нодумства». С этой точки зрения не случаен союз монархии Романо­вых с халифом — султаном Турции в 1798-1800 гг. для уничтожения Французской республики.

Хотя император Александр I не продолжил курс политики свое­го отца, но наметившаяся в павловское время идея централизации контроля над конфессиями империи была реализована именно в первой четверти XIX в. По замыслу выдающегося русского рефор­матора М.М. Сперанского одним из центральных ведомств России должен был стать «особенный департамент духовных дел», создан­ный для «охраны обрядов» всех религий государства.¹⁴ Данный про­ект, как и многие другие начинания тех лет, во многом отталкивал­ся от опыта наполеоновской Франции. Там в 1801 г. было создано центральное управление духовных дел, преобразованное в 1804 г. в Министерство исповеданий; главой этого ведомства был поставлен выдающийся юрист, один из авторов «Гражданского кодекса» Пор-талис.¹⁵