«Россия во всем мире обязательно должна ассоциироваться с исламской составляющей»
— Леонид Рудольфович, как бы Вы оценили вклад Татарстана в развитие исламского образования в России?
— Татарстан — это центр российского исламского образования. Так было исторически, и так есть сегодня. Именно в Казанском университете в 19 веке делались первые в России шаги по изучению исламского права по канонам шариата.
И так сложилось, что эти же педагоги и ученые, например, Казем-Бек, Н.Торнау, которые подготовили первые крупные труды по исламскому праву в России, основали вторую очень большую площадку исламского образования в Санкт-Петербурге. Сегодня историки единодушны во мнении, что Казань и Санкт-Петербург внесли определяющий вклад в развитие российского исламского образования. Конечно, сегодня крупные образовательные центры изданы и работают в Москве, где проживает порядка двух миллионов мусульман. В 2013 году Владимир Путин озвучил свои тезисы относительно сохранения и развития религиозных традиций в Российской Федерации, и в том числе, были обозначены основные направления развития российского ислама, который является традиционным. Если помните, свое выступление на встрече с руководителями российских мусульман в октябре 2013 г. глава государства закончил словами о том, что достижения ислама, его цивилизационный вклад в развитие человеческих знаний по многим наукам должны стать одними из ключевых органических элементов российской идентичности. Нам обязательно надо добиться, чтобы название «Россия» ассоциировалось у людей во всем мире, в том числе, с исламской составляющей. Пока, как мне кажется, мы еще не достигли этой цели, но это стратегическая, серьезная задача, которую, повторюсь, перед российскими общественными и религиозными деятелями поставило первое лицо государства. И кому же быть основным образовательным центром, как не Татарстану?
— Какие ценности ислама кажется вам ключевыми?
— Это, конечно, семейные ценности, призыв к благотворительности и многое другое. Но как исследователь, много лет изучающий исламское право, я бы хотел отметить одну крайне важную черту, которой ислам отличался как религия и цивилизация на протяжении веков — ислам всегда призывал людей к знаниям и поддерживал образование. Откройте Священную Книгу, и вы увидите, сколько сур и аятов начинаются словом «знайте». Как и любая другая религия, ислам делит людей на верующих и неверующих (хотя это не значит, что людей, не приобщенных к вере он относит к людям «второго сорта»). Но он уникален тем, что делит людей на знающих и незнающих. Исламская доктрина провозглашает постоянный поиск новых знаний, стремление к ним. Мне приходилось много общаться с мусульманами, в том числе с теми, кто представляет религиозную элиту, и среди них было много тех, кто считает, что главное для мусульманина — это не овладение знаниями, а решимость (прежде всего, в отстаивании ценностей ислама). Но я всегда говорю на это: да, решимость, упорство, устремленность— это замечательные качества, но прежде чем прилагать эти усилия, надо знать, ради чего. Иными словами, знания всегда предшествуют делам.
«Исламский банк — это не религиозная, а чисто коммерческая структура»
— Леонид Рудольфович, вы более 30 лет занимаетесь проблематикой мусульманского права, все ваши научные работы посвящены именно этой теме. Каковы, по вашему мнению, ключевые особенности создания и функционирования предпринимательских структур в религиозных государствах?
— Прежде всего, надо сказать, что мне не очень нравится само определение «религиозное государство». По большому счету, сейчас религиозных государств в полном смысле этого слова нет; исключение составляет разве что Ватикан. Разве Египет, страны Персидского залива, Саудовская Аравия — это религиозные государства? Уже достаточно давно современная исламская мысль рассматривает государства с преобладающим мусульманским населением как гражданские институты. Да, она не использует термин «светское государство», но только потому, что это определение носит несколько атеистический, антирелигиозный оттенок — вместо этого современная суннитская исламская мысль говорит о государстве, являющемся гражданским, а не религиозным институтом. Поэтому определение «светское государство» мы можем смело заменить на термин «гражданское государство».
Что касается исламских предпринимательских структур — банков, страховых компаний, инвестиционных фондов и т.д., то, по моему мнению, вокруг, здесь много искусственного, ненужного флера. Все эти структуры являются коммерческими, а не религиозными организациями. Если бы исламский банк был религиозной организацией, значит немусульманину путь туда был бы заказан. Но я сам много раз бывал во многих мусульманских странах, и никому в голову не приходило спросить меня, какую веру я исповедую. Когда в начале 90-х гг. прошлого века в Египте принимался закон о ценных бумагах, понятия сукук там вообще не фигурировало — ценные бумаги назывались в нем инвестиционными сертификатами. Человек, инвестирующий в них, рассматривался как лицо, вносящее свои средства в какой-то инвестиционный проект, и его вера не имела абсолютно никакого значения. Банки, инвестфонды, страховые компании — это все элементы экономической, а не религиозной жизни страны. И работают они не в рамках шариата — на эти учреждения распространяются все требования законодательства: гражданского, уголовного, административного, любого другого.
Да, каноны религии накладывают некоторые ограничения в отношении, например, их работы с объектами недвижимости или предметами производства. Но это только особенности их работы, а никак не ключевой принцип. Пальцев одной руки хватит, чтобы перечислить страны, где работают только исламские банки, которые выдают ссуды под нулевой процент — в подавляющем большинстве мусульманских стран исламские банковские структуры конкурируют с традиционными, или, как их еще принято называть, ростовщическими.
— В какой же мере действующее законодательство в мусульманских странах, регулирующее, прежде всего, предпринимательскую деятельность, соответствует канонам шариата?
— Никогда в истории человечества, даже во времена Пророка ﷺ, не было и нет ни одной страны, чья правовая система (и это, кстати, касается не только предпринимательства) работала бы только в рамках шариата. Система права, целиком и полностью основанная на шариате — это иллюзия, миф. Разве в мусульманских странах не жили христиане или иудеи? Они что, в своих брачных или семейных отношениях руководствовались шариатом? Если хотя бы одна семья в стране придерживалась своих правил, то это уже не шариатская правовая система.
Все правовые системы мусульманского мира основаны на некотором сочетании исламского и европейского права. Другое дело, что их соотношение может быть разным — есть страны, где стержень правовой системы составляет исламское начало. Такая ситуация наблюдается, например, в Саудовской Аравии или Иране. А есть страны, где оно является второстепенным, подчиненным по отношению к нормам европейского права; иногда его присутствие в правовой системе страны сводится к поправкам к законам. Вот Турция — мусульманское государство, одна из стран — соучредителей ОИС. А что есть в ее правовой системе от шариата? Почти ничего: Ататюрк ввел в стране европейское право. Другой пример — современная Саудовская Аравия.
Торговый кодекс этой страны, так называемый Закон о коммерческом суде, был принят в 30-х годах прошлого века, и был заимствован из османского права, куда, в свою очередь, попал из французского. А процессуальное законодательство Саудовской Аравии — что уголовное, что гражданское? В нем воспроизводятся общемировые стандарты — коллегиальное разрешение споров, возможность оспорить решение, многоуровневая судебная система. Это что — традиционный шариатский суд? Шариатский суд — это единоличное рассмотрение споров, где обжалование возможно, но только как исключение, а не как рутинная, обычная процедура.
«Не надо ждать поблажек от законодателей»
— Почему, на ваш взгляд, исламские предпринимательские структуры представлены в России, мягко скажем, не очень широко?
— Не стоит поддаваться иллюзии, что раз в стране проживает несколько десятков мусульман, значит там обязательно должна быть создана исламская предпринимательская среда. На самом деле доля мусульман в общем количестве населения не имеет абсолютно никакого значения. Разве Великобритания, где представлено не менее десятка исламских предпринимательских структур — это мусульманская страна? Или таковой является Япония, где работают филиалы исламских банков? Нет.
Просто в этих странах решили, что появление еще одной (или нескольких) банковских структур, которые никак не нарушают действующие законы страны, только пойдет на пользу рынку, усилит конкуренцию на нем, а это всегда благо для потребителя. И выигрывают на этом поле не те, кто руководствуется в своей работе какими-то моральными принципами, а те, кто более эффективен с точки зрения бизнеса. Это как в футболе. Задача игроков — забивать голы противнику, и на поле сильнее тот, кто по воротам бьет чаще и результативнее, а не тот, кто играет в соответствии с морально-этическими правилами. Если для банка или страховой компании важны морально-этические или религиозные ценности, то они должны положить их в основу своей предпринимательской деятельности, перевести их на язык юридических конструкций и экономических требований, чтобы работать в этой сфере по правилам рынка, а иначе у них ничего не получится.
Что касается развития исламского бизнеса в России, то здесь, на мой взгляд, ключевая ошибка в том, что мы ждем поблажек от законодателей. Когда в Лондон в конце истекшего столетия приехали первые арабские специалисты в области банковского дела и заявили о своем желании открыть там исламский банк, власть сказала им: ребята, мы приветствуем ваше желание, но вы должны понимать, что ни одной буквы, ни одной запятой в нашем действующем законодательстве мы не изменим. А у нас постоянно говорят: исламский банкинг будет развиваться, если будет исправлен закон. Почему же все удалось в Англии? Да потому, что можно многие вещи начинать делать в соответствии с исламскими канонами и правилами, не трогая действующее законодательство. Надо делать то, что позволяет закон. А если есть запреты — так они на то и запреты, чтобы их соблюдать. 15 лет назад на мероприятие по вопросам вакфа в Москву приезжал глава Секретариата по вопросам вакфа из Кувейта Мухаммад Абдель Гаффар аш-Шариф. Его спрашивали, есть ли у России, по его мнению, перспективы развития вакфа? Тогда он задал участникам форума три встречных вопроса: есть ли в России законодательство о благотворительной деятельности, закон о некоммерческих организациях и закон, регламентирующий создание фондов? «Если все это есть, тогда чего вы ждете?»
Оппоненты пробовали ему возразить — мол, эти законы не дают возможности работать целиком в рамках вакфа. И тогда он сказал — вы никогда не дождетесь, что вам дадут возможность работать на 100% по вакфу. Он произнес фразу, которую я запомнил на всю жизнь и с тех пор часто повторяю: «В Коране сказано — будьте богобоязненны в той мере, в которой сможете». Иными словами, если вы будете в рамках действующего российского законодательства создавать этот институт, ваша совесть перед Всевышним будет чиста.
— А если законодательство накладывает прямой запрет?
— Искать альтернативу! Что предлагает исламский банкинг вместо процентов? Дележ прибыли. Банк и вкладчик инвестируют деньги в тот или иной проект, и в зависимости от степени участия они впоследствии делят прибыль между собой. То же самое в страховом деле: создается коллективный фонд, некий аналог кассы взаимопомощи, все в этот фонд скидываются, и если у кого-то наступает страховой случай, деньги выплачиваются из этого фонда.
— Но что делать, если шариат и действующее законодательство страны вступают в прямое противоречие между собой?
— Прежде всего, надо сказать, что шариат из действующего законодательства отвергает только то, на что им (шариатом) накладывается прямой запрет. И таких случаев в правовой практике разных стран встречается очень немного. К сожалению, у части мусульман есть представление, на мой взгляд крайне неверное, что все, что создается людьми — это от лукавого, а настоящий правоверный мусульманин должен жить по воле и заповедям Всевышнего. В свое время меня до глубины души возмутила публикация одного из лидеров российских мусульман в «Новой газете», где он (будучи, кстати, депутатом Государственной Думы России!) писал, что все, что принимает российский парламент, мусульманину должно быть безразлично, потому что есть, мол, законы человеческие и законы божьи. Этот человек таким образом напрямую противопоставлял российское законодательство и вообще всю законотворческую систему страны законам Всевышнего. То есть заставлял людей выбирать, быть ли им мусульманами или быть законопослушными российскими гражданами. Если бы дело обстояло действительно так, то я не завидую российским мусульманам. И ведь такие примеры в мировой практике были! В 2011 году в Кувейте исламисты взяли 2/3 мест в парламенте (правда, эмир Кувейта быстро сообразил, что это очень опасная ситуация — квалифицированным большинством исламисты могли принять практически любой закон, и распустил парламент). Но в тот недолгий период времени, что они были у власти, в стране очень широко развернулись дискуссии — а что делать с уже действующим законодательством в той части, где оно не соответствует нормам шариата? И знаете, какой закон они внесли первым на рассмотрение? Закон, которым бы регулировалось… поведение людей на пляжах. На что меньшинство высказалось в ключе «Вы хотите нас учить нравственности?». После этого заместитель министра вакфов и исламских дел сделал доклад, в котором говорилось, что 95% кувейтского законодательства не противоречит шариату. Я убежден, что эта цифра актуальна и для России.
Если же стоит прямой выбор — действующее законодательство или шариат, выбор следует делать в пользу первого. Потому что неподчинение законам — это прямое неподчинение действующей власти, власти верховного правителя, а по канонам ислама это большее зло, чем неподчинение шариату. Эту тему мы обсуждали в ходе моей поездки в каирский университет, в ходе которой я побывал в самом крупном исламском образовательном центе «Аль-Азхар».
На встрече с преподавателями факультета шариата я задал аудитории прямой вопрос — в случае, если судья в Египте рассматривает дело о краже, должен ли он руководствоваться шариатом, который предписывает в таком случае отсечь виновному руку, или уголовным законодательством и посадить вора в тюрьму? Спор был очень горячим, но в конце концов мы пришли к выводу, что судья должен применить норму уголовного законодательства своей страны, потому что в противном случае он поставит себя в позицию, на которой он выступает против действующей власти. Тут же вспомнили слова Пророка Мухаммада ﷺ, который говорил: «Несправедливый имам лучше смуты».
