Четыре концепции
Идея сделать из Болгарской исламской академии учебное заведение, которое привлекало бы наиболее активных и пассионарных молодых мусульман и при этом могло бы конкурировать с известными зарубежными образовательными центрами аль-Азхаром (Египет), Деобандом (Индия), аль-Карауином (Марокко), является весьма амбициозной. По замыслу основателей, БИА призвана не повторять исторические формы вышеперечисленных учебных заведений, а должна представить уникальный российско-татарстанский проект, реализация которого сделала бы честь не только республике, но и стране в целом.
Однако чтобы это произошло, руководству Болгарской исламской академии и религиозному сообществу необходимо выбрать концепцию развития учебного заведения. И в этой части пока единства не наблюдается.
Сегодня к рассмотрению предлагаются четыре основные концепции — концепция Духовного управления мусульман РТ (основные разработчики — муфтий Камиль Самигуллин и его заместитель по образовательной деятельности Рафик Мухаметшин), концепция реформаторского ислама, представленная первым заместителем муфтия ДУМ РФ Дамиром Мухетдиновым и публицистом Рустамом Батровым, концепция профессора Европейского Университета, исламоведа Альфрида Бустанова, представляющая проект сочетания академического исламоведения с изучением классического исламского наследия, и, наконец, синтез преподавания четырех подходов (традиционализма, суфизма, реформаторства и салафизма) к современному исламу, автором концепции является доцент Российского исламского университета, сотрудник Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ Резеда Сафиуллина.
Сто лет назад
Авторство первой из перечисленных концепций принадлежит председателю ДУМ РТ Камилю Искандаровичу Самигуллину, выпускнику одного из дагестанских медресе, закончившему курсы чтецов Корана в Стамбуле, который содержится на средства консервативного суфийского братства Исмаил Ага. С приходом Камиля Самигуллина в Духовное управление мусульман РТ утвердилась концепция возвращения к истокам, а именно к кадимистским традициям. Ближайший соратник Камиля Самигуллина, которому поручена реализация концепции ДУМ РТ, — ректор Российского исламского университета Рафик Мухаметшин, светский ученый, которому, напомню, принадлежит авторство серии «Антология мусульманского богословия», рассматривающей самые разные реформистские концепции развития ислама. Тем не менее Камиль Самигуллин и Рафик Мухаметшин в качестве основного вектора, по которому будет развиваться вновь созданный вуз, предлагают следование классическим мусульманским образовательным традициям, воплощенным у татар в кадимизме. Согласно видению Рафика Мухаметшина, кадимизм воспитывает богословов, а джадидизм, представлявший из себя светское образование с элементами преподавания религии — светскую интеллигенцию. Самигуллин и Мухаметшин видят своей миссией возрождение отечественного богословия в форме кадимизма, а в качестве основного инструментария, обеспечивающего религиозному образованию «современное звучание», ими рассматривается научная работа над магистерскими, кандидатскими и докторскими диссертациями.
Для подтверждения вышеобозначенной направленности в БИА приведем цитату из образовательного стандарта высшего (магистерского) религиозного образования по направлению «Подготовка служителей и религиозного персонала религиозных организаций» по профилю «Исламские науки»: «Основная профессиональная образовательная программа высшего религиозного мусульманского образования направлена на формирование мусульманского мировоззрения, основанного на вероучении ислама в соответствии с положениями ханафистской и шафиистской религиозно-правовых школ, а также матуридистской и ашаристской богословских школ, на базе общегражданской российской идентичности с учетом традиционных ценностей российских мусульман». Стоит заглянуть в учебный план вышеназванного направления, составленный коллективом разработчиков под руководством Р.Мухаметшина в апреле прошлого года: из 35 зачетных единиц три — «Социология религии», «Сравнительное религиоведение» и «Основы права», представляют собой светские предметы. Один курс направлен на изучение отечественных традиций богословия: «История ислама и мусульманских народов России». Остальные — это курсы классического мусульманского заведения «Обрядовая практика ислама», «Основополагающие принципы исламского права», «Методология исламского права», «Корановедение» и др.
Между тем до революции получение классического кадимистского образования занимало от 15 до 25 лет. Сегодня же
возможности потратить четверть века на религиозное образование у нас нет. А за три года магистратуры дать человеку полноценное кадимистское образование невозможно. Пытаясь в новых реалиях возродить формы исторического прошлого, коими и являются кадимизм или джадидизм, не привнося в них новые смыслы — это заведомо тупиковый путь.
Что же касается перспективы приглашения в Болгарскую исламскую академию в качестве преподавателей ученых из арабских стран, то сам Рафик Мухаметшин задается следующим вопросом: «Не превратимся ли мы в филиал какого-то арабского учебного заведения? Смогут ли приглашенные профессора преподавать нашим студентам, не зная проблем российских мусульман и имея мировоззрение, сформированное в моноконфессиональном обществе?»
Риски либерального ислама
Концепция одного из представителей Духовного управления мусульман РФ Дамира Мухетдинова базируется на изучении наследия мусульманского реформаторства и тенденций неомодернизма в исламе, представленного именами Фазлура Рахмана, Абдулкадира Суруша и др. Первый заместитель председателя ДУМ РФ убежден в том, что Болгарская исламская академия должна стать центром изучения мусульманского реформаторства, в частности, татарского реформаторского ислама. Выдающийся татарский философ-богослов, один из лидеров прогрессивного движения среди мусульман России Муса Бигиев еще в первой половине прошлого века говорил о необходимости создания образовательного центра, где будут «готовить интеллектуалов, которые смогут разрубить гордиев узел мракобесного прошлого в исламе и явить миру образец подлинного ислама, каким он должен быть в наши дни». Примерно об этом же в своем приветственном слове к участникам нынешних «Болгарских чтений» говорил и российский муфтий Равиль Гайнутдин, отметивший «достаточно явную проявляющуюся дистрофию мусульманской интеллектуальной среды».
Однако особенность мусульманского либерализма (или реформаторства) заключается также и в том, что от широкой трактовки исламских представлений нередко остается всего один шаг до отрицания незыблемых для мусульман столпов веры (пятикратность молитвы, хадж в ознаменование праздника жертвоприношения или соблюдение поста в священный месяц Рамазан). Большинство мусульман, по крайней мере сегодня, не готовы принять интеллектуальную свободу реформизма.
Два проекта
В заключение вкратце остановлюсь еще на двух концепциях развития Булгарской исламской академии.
Альфрид Бустанов, представляющий поколение молодых исламоведов, предлагает проект, в котором совмещены современное (западное) академическое исламоведение с изучением классических мусульманских религиозных текстов, или иначе говоря, это синтез в рамках образовательного процесса религии и светской науки. Сегодня ситуация с исламским образованием такова, что в арабских странах ведущие исламские вузы не дают сильной светской подготовки, а в западных университетах исламоведческое образование имеет, как правило, светский характер. На этом фоне БИА должна преодолеть этот разрыв, что возможно только в тесном сотрудничестве с мировыми исламоведческими и исламскими образовательными центрами Востока и Запада. Болгарская исламская академия могла бы предложить синтез академического исламоведения и классического исламского образования, чего не дает сегодня ни один в мире вуз. При достаточной оригинальности и значимости самой идеи проработка реализации этого проекта не была представлена Альфридом Бустановым на уровне религиозной составляющей образовательного процесса. Однако это вполне могло бы стать предметом будущих обсуждений в академической и религиозной среде.
Что же касается концепции совмещения в рамках одного учебного заведения обучения исламу четырех разных идеологических толков (традиционализма, суфизма, реформаторства и салафизма), предложенной исламоведом Резедой Сафиуллиной, то она, увы, не представляется реалистичной. Во-первых, каждое из четырех направлений само делится на ряд подвидов и не представляет единства — к примеру, нет единого движения салафитов или суфизма одного толка. Во-вторых, это нецелесообразно с чисто экономической точки зрения, поскольку совмещение четырех подходов требует содержания четырех контингентов преподавателей. И, наконец, в-третьих, плюралистичное образование в рамках одного учебного заведения требует принципиально разных организационных структур.
В качестве вывода, могу отметить, что сама идея создать в Болгарской исламской академии уникальное учебное заведение, где исламские исследования будут осуществляться на международном академическом уровне является оригинальной — не повторяет ни исторические формы аль-Азхара, аль-Карауина, Деобанда, не копирует светско-религиозные дипломы Международного исламского университета в Малайзии, а представляет уникальный российский и татарстанский проект, выполнение которого сделало бы честь и республике и стране в целом.