«Бигиев привел 10 ссылок на Коран и 2 ссылки на Сунну»
— Айдар, скажите, какой труд Мусы Бигиева, на Ваш взгляд, наиболее выдающийся? В чем коренное отличие его мировоззрения от многих современников-богословов?
— Несправедливо будет, если я скажу, что у Бигиева какой‑то один труд самый главный, потому что он затрагивал различные проблемы. Самая первая книга, с которой я начал изучение его трудов, это «Р хм т ила ия бор ан‑ нары», что переводится как «Доказательства божественного милосердия». Вторая книга, которую бы я упомянул, — «Озын к нл рд руз » («Пост в долгие дни») и третья — это перевод Корана на татарский язык, который, к сожалению, пока еще не обнаружен. В «Р х‑ м т ила ия бор аннары» Бигиев обращается к теме спасения людей из ада и попадания их в рай. Бигиев не был первым, кто поставил этот вопрос, он просто воскресил давнюю проблему, которая обсуждалась христианами и потом, с возникновением ислама, мусульманами. Его отличие в том, что он привел доказательства из Корана, до него никто этого не делал. Суфии, которые это делали до него занимались этой проблемой, исходили из своего видения, из своих мистических озарений, а Бигиев привел 10 ссылок на Коран и 2 ссылки на сунну, из чего он обосновал идею, что Аллах со временем всех людей введет в рай, независимо от того, какую религию они исповедовали и даже если они не исповедовали никакую религию.
— Это неоднозначно восприняли мусульмане?
— Народ стал возмущаться, Риза Фахретдинов написал по этой теме отдельную работу «Р хм т ила ия м сь л се» («Проблема божественной милости»), где говорится, что Бигиев не сказал ничего нового, проблема обсуждаема, просто мы о ней забыли. Новизна же Бигиева, кроме того что он ссылался на Коран, была в том, что он поставил мусульман перед непростым выбором. С одной стороны, для мусульманина, считающего себя правоверным, и надеящимся попасть в рай, тем, кто не веровал, как он попадет в ад, было трудно смириться с тем, что Коран свидетельствует о том, что в рай попадут все, пусть и после мук в аду. Человек по степени своего сознания должен был сделать выбор: согласен он с такими идеями Корана или нет? Были те, кто принимал это, другие же говорили, мол, как это — я молился, поклонялся, а тот, который не поклонялся, тоже в рай попадет? Я полагаю, что для таких людей рай означает возможность видеть, как мучаются в аду те, кто думал не так. как думали они сами. Это гримасы их безразмерного эго. А для эго путь в рай закрыт. В итоге, общество мусульман раскололось, одни призывали казнить Бигиева, потому что он поколебал их эгоистическую убежденность, а другие признавали, что по‑другому быть не может. Шейх‑уль‑Ислам Османской империи Мустафа Сабри запретил продажу книг Бигиева в Турции и только под нажимом интеллигенции отменил свой запрет. Кстати, он ответил Бигиеву, написал критическую работу, но в то же время подчеркивал, что если есть в современном мире и есть какой‑нибудь мусульманский ученый, с которым не зазорно было бы поспорить, то таким ученым является Муса Бигиев.
— Суть учения Бигиева, что муки людей в аду не будут вечными, официальное мусульманское учение считало наоборот — и рай и ад это навсегда.
— Лично я пришел к выводу, что эта картина становится намного яснее, если реанимировать такое понятие, как реинкарнация, которое в Коране есть, но Бигиев либо до него не дошел, либо сознательно не затронул. Если это понятие включить в контекст проблемы всеохватности божьей милости, то все очень просто решается — идет непрерывный процесс транспортирования душ из ада, у которого нет начала, в рай, у которого нет конца. Пост, который можно не держать, создана ли женщина из ребра мужчины и «авторитетные» комментаторы Корана
— Вторая книга, как вы сказали, — «Озын к нл рд руз »…
— Теперь к другой книге — «Пост в длинные дни». Вопрос о географических условиях существования мусульман часто обсуждался и с древних пор, прежде всего, это относится к ночному намазу. Книга немаленькая, больше 200 страниц, в ней Бигиев обосновал, приведя доводы из Корана, где говорится, что Аллах желает людям облегчения. Как поститься людям в северных широтах в долгие летние дни, ведь на юге такой проблемы нет, во‑первых, там световой день не такой продолжительный, во‑вторых разница между зимним и летним днем по долготе минимальная, грубо говоря, 12‑13 часов. Бигиев сам поехал за Полярный круг, чтобы увидеть незаходящее солнце, он был ошеломлен. Было понятно, что проблему поста, когда солнце не заходит, необходимо решать и по‑своему он ее решил. Он доказывал, что, во‑первых, пост не нужно соблюдать в таких условиях, что это мучительно и противоречит принципу облегчения, о котором говорит Коран, и что человек не должен при этом совершать какие‑то искупительные действия. Параллельно в этой книге он поднимает другие вопросы, например, тему первородного греха, что женщина — родоначальница греха, из‑за него человечество пало. Это все перекочевало в ислам из христианства: что Адам был изгнан из рая из‑за Евы, что Ева несовершенна, так как создана из ребра мужчины. Бигиев считает, что эти мифы стали причиной того, что женщина стала забитым и униженным созданием в мире ислама, да и на Западе тоже. В Коране говорится — не приближайтесь к дереву (7:19) с использованием глагола повелительного наклонения в форме двойственного числа, то есть ответственность лежит на обоих.
Что касается создания женщины из ребра, то ссылаются на хадис, который действительно существует, но он подразумевает совсем другое: женщина создана из ребра Адама — это то же самое, что Аллах в Коране говорит, что человек «создан из поспешности» (21:37). «Из ребра» означает то же самое, но под «ребром» подразумевается нежная, хрупкая, тонкая природа женщины, потому что у арабов, живших в пустыне, очень дискретное зрение, сотни видов песка они различают. Поэтому вид белого скелета на фоне песка с тонкими плоскими ребрами для них был очень показателен как образ. Ребро тонкое, изящно изогнутое, но попробуй выпрямит его — развалится. Это значит, что в отношении к женщине нужно быть мягким, если она доставляет неудобства, нужно мириться с этим, уступать ей. Не нужно давить на нее, иначе сломаешь.
К сожалению, в исламе взяла верх другая точка зрения. Кораническое положение о неравенстве мужского и женского свидетельствования в суде, когда голос мужчины равен голосам двух женщин, стал восприниматься как аргумент в пользу неполноценности женщины. Однако Бигиев объясняет и это: у женщины психическая природа такая, она эмоциональная. В суде женщина может поддаться эмоциям, поэтому другая свидетельница своими показаниями может помочь судье выстроить реальную картину того, что было. В этой книге есть вообще шокирующая мысль. Мусульман все время убеждали, что женщина несовершенна, потому что в определенные дни месяца она не может совершать намазы, пост, она не может участвовать в джихаде. Бигиев говорит, что женщина проливает столько крови для продолжения человеческого рода на земле, и что это является величайшим поклонением. Именно поэтому Аллах и освободил ее в эти дни от любых иных форм поклонения. Это высшая форма поклонения, которая мужчинам даже не снилась. И, соответственно, джихад женщине не нужен тоже, так как ее джихад заключается в продолжении человеческого рода. Это были революционные мысли, только они не стали широко преподноситься и систематически распространяться в исламском мире, поэтому там все осталось как есть.
— Ну и про сам перевод Корана, про который вы сказали, что он не обнаружен.
— Про него я много говорить не буду, но в книге «Халык назарына бернич м сь л » (Несколько вопросов вниманию публики) Бигиев описал методологию перевода, как он работал, объяснил, почему нужно было перевести. Так что методология его перевода известна. Из разъяснений к тем или иным аятам Корана, встречающимся в его трудах, можно представить, как он понимал аяты Корана. Работая над переводом Корана он обращался к тафсирам и находил в них такие моменты, которые позволяли ему открыто обличать древних комментаторов, которые считались корифеями тафсира, чуть ли не святыми, написавшими священные книги. Он уличал их в подлоге, в искажении смысла аятов Корана, в субъективизме. Вся аура святости этих древних авторитетов под лучами критики Бигиева исчезает, и они оказываются обычными людьми. Рукопись бигиевского перевода пока еще не найдена, но поиски продолжаются. Я даже знаю где именно ее следует искать, но простому смертному такие вещи не по зубам, нужно участие госструктур.
«Он предлагал шакирдам изучать Тору, Библию и Евангелие»
— На какие священные источники в своих трудах ссылается Бигиев? В чем уникальность их интерпретации?
— Он ссылается только на Коран и сунну. Только эти источники священны. Если говорить о несвященных источниках, то Бигиев пользовался всем: он великолепно знал и традиционную исламскую литературу, и исламский андеграунд, мыслителей‑одиночек, западную философию и т.д. Он в оригинале читал веды, изучал Тору и Библию.
— Какие методики Муса Бигиев, почерпнутые им в исламском мире, богослов пытался внедрить в российской образовательной исламской среде? Как были восприняты эти новшества?
— Во‑первых, Бигиев разработал полноценную образовательную программу для мусульманских учебных заведений, в свое время он даже пытался реализовать ее. Особенность ее в том, что он предлагал изучать Тору, Библию и Евангелие, поскольку считал, что без знания этих книг их знание ислама будет несовершенно. Другой момент заключается в том, что не предлагал просто так изучать арабский язык, а потом изучать исламские источники, а он предлагал изучать арабский язык на материале древнеарабской поэзии. Он стремился к тому, чтобы человек начал думать, как древний араб. Бигиев считал, что только после такой перенастройки человек может работать с Кораном. Когда он работал в медресе, даже ограниченный программой, он как раз эту идею о всеохватности божьей милости внедрил. Взять образовательную систему по фикху: он говорил, что все труды наших древних богословов студенты должны знать, но относиться к ним критически, а не как к незыблемым истинам. Бигиев был абсолютным приверженцем открытия врат иджтихада. Любой человек, обладающий базовыми знаниями Кораны, сунны, имеет право выносить правовое решение. Еще в медресе у Бигиева не было деления на мазхабы. Шакирды должны были их изучать, но, опять‑таки критически. Сам он был против мазхабов, поскольку утверждал, то это тупиковый путь, который привел мир ислама к отсталости, косности и слабоумию.
— Почему принципы классического исламского образования были подвергнуты Бигиевым резкой критике и обструкции? Как это воспринимается сегодня, в свете современности и споров о необходимости реформирования системы религиозного образования?
— Бигиев хорошо знал систему образования изнутри, причем не только России. Учась в Бухаре он вкусил все «прелести» веками не менявшейся системы образования. Что он мог сказать о таом образовании, когда ученики полгода занимались анализом двух предложений в тексте комментария, который был написан к другому комментарию? Еще одна ключевая его мысль заключается в его фразе, что «в мусульманских медресе мы из детей мусульман делали абсолютных кяфиров». Он описывал свое удивление, вызванное тем, что в мусульманских медресе не преподавались ни Коран, ни сунна.
— А современное образование как вы оцениваете?
— Исходя из того, что я знаю о современном религиозном образовании, оно строится на тех же моделях, которые были в средневековье. Те же ненужные книги, поскольку написанное в них неприменимо к нашим реалиям. При этом шакирдам внушается непререкаемость древних авторитетов, которые за редким исключением, писали откровенную чушь. Современная система религиозного образования не готовит своего выпускника к жизни в обществе. Она дает ему права на вождение кобылы, хотя выпускнику нужно будет управлять авиалайнером. И как такой человек, став имамом, поведет за собой мусульман? Куда он их поведет? В будущее, или в средневековье, на моделях которого он был воспитан и которому внушили, что все хорошее осталось там, в прошлом? Возможно, я ошибаюсь. Возможно ислам — это инструмент консервации, средство изоляции людей от реальной жизни, чтобы они, замкнувшись в своем мирке, читая древние книги и исполняя прописанные в них правила, готовились к встрече с Богом, невзирая на бурлящую вокруг них жизнь, которая раз за разом шарахает их по голове.
Однако, в таком случае, исламский мир обречен на прозябание, на вечную отсталость. И это будет считаться и к сожалению, считается благочестием, праведностью. В таком случае, мусульманам, возможно, и позволят оставаться на их земле, но ресурсами ее будут пользоваться другие. Мусульманам будут давать существовать, но только ради того, чтобы те же чужаки использовали их в качестве пушечного мяса в своих интересах. А когда надобность в них исчезнет, их просто сотрут с лица земли. Все возможно. Но Бигиев и подобные ему обновители так не считали. Они считали, что в будущем у человечества не будет иной альтернативы для выживания и благополучия, кроме следования исламу, что ислам — это спасительный маяк. Но не тот ислам, который достался нам в интерпретациях давно истлевших «мудрецов», а ислам избавленный от всего наносного, выдуманного, ислам, который будет способен влюбить в себя каждого здравомыслящего человека, каждый народ.
«Нужно искоренить эту вредную практику отказа от изучения Корана самостоятельно»
— Можно ли сегодня что-то из предложенного Бигиевым спроецировать на современное исламское образование?
— Можно спроецировать все, например, изучение предыдущих писаний, их сейчас в медресе не изучают. Но кто воскресит образовательную модель Бигиева и станет преподавать на ее основе? Где такой смельчак? Увы, таких нет.
— Но ведь ему самому при жизни не давали преподавать.
— Да, не давали, но у него всегда были ученики, например, выдающийся японский востоковед мусульманин Тошихико Изуцу был учеником Бигиева. В Малайзии ислам во многом выстроен по модели Бигиева, он и Габдрашит Ибрагимов там вместе совершали миссионерскую поездку с 1936 по 1939 годы. Думаю, они сильно повлияли на развитие ислама и исламского миропонимания в этих странах, в пост‑колониальную эпоху.
— Почему после своего возвращения в Россию в начале XX века Бигиев обращается к теме Корана? В чем новизна его взглядов и предположений?
— Поскольку Коран — главный источник ислама, он считал, что в первую очередь мусульманам нужно вернуть Коран, чтобы они с ним работали непосредственно. А как вернуть? Комплексно. Поэтому он работал над всем: графика Корана, исправление ошибок, правильная рецитация Корана, стили рецитации, весь комплекс коранических наук. Он воскрешал труды древних ученых‑корановедов, которые незаслуженно были забыты, поскольку исламский мир ушел в тупик, где живая мысль, биение сердца и смелые помыслы были не нужны.
— Какие подходы и взгляды Бигиева к изучению Писания критиковались его современниками наиболее жестко?
— Взгляды на уразу, например, критиковали: «Ну как так, мол: нужно держать уразу это фард, и все тут!», также его современники не могли они принять идею, что все люди будут спасены и введены в рай. Критиковали и за заявление Бигиева об обнаруженных им ошибках в казанских изданиях Корана. Правда потом правоту Бигиева были вынуждены признать на самом высоком экспертном уровне.
— Тукай смеялся над Бигиевым, мол, вон, Муса эфенди задумался над спасением немусульман…
— Да, такое было. Хотя Тукай и был религиозным человеком, но не вникал глубоко в бигиевские труды, ему достаточно было лиш ь услышать об идее всеобщего спасения, чтобы высмеять ее и ее автора. Тукай критиковал также и речевую стилистику Бигиева.
А Бигиев зла не таил и относился к Тукаю так, как и следовало ожидать от воспитанного культурного человека. Когда поэта в 1912 году пригласили в Петербург, на вокзале его встречал Бигиев и привез к себе домой. Он объяснил это тем, что не мог позволить себе оставить выдающегося поэта в заранее забронированном для него номере гостиницы. Это — уважение и почтение к поэту, который, кстати, был моложе Бигиева. Вообще, Бигиев был очень добрым и человеколюбивым. Достаточно вспомнить, столько выдающихся людей он спас от репрессий, организовывая их побег за границу.
— Какие аспекты корановедения необходимо, на Ваш взгляд, поднять в рамках тематического года наиболее остро? Почему?
— Я всегда говорю, что нужно искоренить эту вредную практику отказа от изучения Корана самостоятельно. Я бы ввел это в Год Корана. Если у человека сердце настроено на поиск истины, Аллах найдет способ, как до него достучаться, поэтому можно начинать изучать Коран, даже не зная арабского языка, по переводам. А потом дело пойдет. Каждый человек по факту своего рождения «прошит» природной верой в своего Создателя, и «прошит» Кораном. Коран — это не только то, что написано в книге, которая вся состоит из знамений‑аятов. Весь мир вокруг нас, видимый и невидимый — это тоже знамения‑аяты. Так гласит Коран. Поэтому можно сказать, что мы живем в Коране. Поэтому глупо вести себя бездумно, не соблюдая правил, установленных Создателем в Коране письменном и неписьменном. Те, кто говорит, что так человек впадет в заблуждение, что Коран нужно изучать только в тафсирах, совершают большую ошибку, поскольку отвергают тот факт, что Вечноживой Аллах ежесекундно заботится о своих созданиях и ведет их. Такие люди между Словом Аллаха и человеком воздвигли посредника. За это придется нести ответственность.
