Китайское чудо
Европа веками исступленно твердила о «неисторичности», «нецивилизованности», «варварскости» Китая. Нужны были тысячелетия, чтобы убедиться, что с «Востока свет», что там «рождается утро человечества». Остается только восхититься историческим подвигом китайцев длиною в десять тысяч лет. Ближайшие корни прорывных чудес народа Поднебесной восходят ко времени рождения идеи Великой Китайской стены, которая в конфуционско-философском представлении должна была быть крепкой как камень (камень – символ вечности), нескончаемой как лента ее архитектоника. Исполненная в виде дракона – эмблемы Китая, она должна была тянуться, извиваться, обняв бескрайние китайские просторы.
Но зачем нужно было строить эту махину? В сложно-философском сплетении ее замысла прочитываются три цели: оборонительная, демонстрационная и духовная. Эти цели в разных вариациях вошли в геополитическую стратегию Китая. Крупнейшим чудотворным актом стал Великий шелковый путь, две тысячи лет тому назад впервые соединивший две оконечности Света. После распада Золотой Орды китайцы освоили морской шелковый путь. Только в XV веке китайские корабли под командованием дипломата и адмирала Чжэн Хэ семь раз обогнули земной шар. В эпоху «темных веков» китайцы дали миру 32 великих исторических открытия.
А XXI век ЮНЕСКО не случайно определила как «век Китая». Поднебесную вверх гонит не слепое стремление к рекордам, а философская устремленность «ввысь», мировоззренческое поклонение Космосу. Но где источник магии, флера и изящества исторического действия, чудотворной способности Китая? Это трудолюбие, традиционализм, почитание отцов-предков, культ детей и образования. Но есть корневая причина, предопределяющая психоментальную, этно-философскую особенность – это духовно-космологический фактор. Народ Подне бесной считает себя Срединной империей между двумя ипостасями – Небом и Землей.
Все остальные миры, народы, страны вращаются вокруг нее. В этом – исходный посыл своей исключительной миссии во всемирной истории. Не менее важную роль в способности творить играет сакрализация своей истории. Китайцы – народ исторический. Для китайцев каждая страница их истории священна, неприкосновенна. Ни одна из них не подвергается остракизму, фальсификации, осуждению. Китайцы имеют самую длинную историческую память, а историзм – их стиль мышления и практического действия. Это уникальный случай, когда нацию сплачивает и прошлая история, и общее видение единой перспективы. Противоречивая, полная драм войн, восстаний, революций, как любая национальная история, история Китая воспринимается как кровная, почвенническая, священная.
Россия – Китай: соблазны и риски союзничества
Поворот к Поднебесной – всеобщий тренд. Китай, не дожидаясь заката эпохи «панамериканизма», в скоростном режиме обволакивает мир паутиной союзов, договоров, пробивает транспортные коридоры по всем азимутам Земного шара. Среди них – мега проект «Один пояс – один путь». В его орбиту уже включено более 3 млрд землян. Проект будет усилен открытием морского и воздушного ответвлений Великого шелкового пути.
Россия уже вошла в высокую фазу взаимодействия с Китаем, желая получить множество счастливых бонусов от сближения с ним. Решить социальные проблемы, освоить сибирско-дальневосточную целину, выскочить из кольца санкций, укрепив военно-технологические мускулы, вернуться в клуб мировых держав. На плечах Китая «стреножить» четвертый техноуклад, войти в эру цифровой экономики.
Да, соблазнов от «бега» к Поднебесной и китайского объятия много. Так же, как и рисков. Главный вопрос заключается в принципах участия в этом грандиозном эксперименте, главным проектантом, финансистом и технологом которого является Китай — страна, поставившая цель к 2030 г. по абсолютному размеру ВВП выйти на уровень США. Главной составляющей мощи Китая была и остается «мягкая сила». Речь идет об удвоении интеллектуального, научного, образовательного и культурного потенциала. Именно «мягкая сила» будет инструментом реализации великой китайской мечты – превращения Поднебесной во всемирного лидера. Это ее мощнейшее конкурентное преимущество. Китай уже сегодня в шкале лидерства стран мира занимает высокие позиции. Доля Китая в производстве мировой технологической продукции составляет 22%, США – 15%, России (без учета военной продукции) – 0,3-0,5%. В мировых расходах на науку Россия составляет 2,5%, Япония – 10,7%, Китай – 13,5%, Евросоюз – 21,3%, США – 31%. В число лучших университетов мира по рейтингу «The Times» вошли 16 китайских университетов и только один российский университет – МГУ им. М. В. Ломоносова. В Поднебесной 10 крупнейших в мире «кремниевых долин», не знающих аналогов по мощности и эффективности. Китай обладает одним из самых мощных интеллектуальных софтов, это вторая экономика в мире, крупная космическая и ракетно-ядерная держава.
Как воспринимать России своего соседа? Было бы ошибкой представлять Китай угрозой — «спящий», он был куда большей «угрозой», ибо оставался нераспознанной «вещью в себе». Сейчас, когда Китай «пробудился», рассуждения об угрозе могут быть более опасны, чем сама «угроза». В подъеме Китая следует видеть не угрозу России, а риск, т. е. ситуацию, в которой возможен как проигрыш, так и выигрыш. Все зависит от того, какие выводы сделает Россия, сопоставив опыт осуществления реформ в двух странах, соизмерив темпы и результаты их соревнования-конкуренции с Западом, находясь при этом в едином историческом «запале» – «догнать и перегнать».
Шелковая Казань
«Татарстан – Китай», «татары – китайцы» – сопряженные в истории парные понятия. У татар (хуннов, гуннов, тюрков) китайцы переняли многие элементы кочевого образа жизни (коневодство, военное искусство, железоплавление). В китайских картах страна этих народов обозначена под названием «Татария». В таком географическо-политическом варианте оно было перенесено на европейские и российские карты.
Татары, в свою очередь, также многим обязаны китайцам, ведь Китай в ту эпоху была мощнейшей державой не только в военно-политическом смысле. Она была империей ученых, очагом науки, образования, культуры. Татары своим возвышением от племени-рода до уровня государственного народа, народа письменной культуры, развитого песенно-музыкального и литературно-художественного искусства во многом обязаны своим духовным собратьям.
Россия всемерно использовала восточно-дипломатическую, миротворческую иммунную заданность татар, в целом татарский фактор для усиления своей роли в мировом масштабе. А также в колонизации Сибири, открытии Азии, сближении с Китаем. Современная Казань успешно продолжает «шелковую» традицию. Используя свое историческое побратимство, она подставляет свое плечо России, ее глобальным амбициям, вытекающим из национальных интересов страны.
Казань вновь со своим «генным» пионерством входит в круг большой Истории. Будет ли она при этом планетарном сдвиге полустанком, транзитной точкой на пути взаимодействия «Запад – Восток» или превратится в «мотор» броска в эпоху «второго модерна»? Многое зависит от силы воли народа, привыкшего быть первопроходцем. От умения превратить эту мета цель в общенациональную идею. От харизмы лидеров (на Востоке это важнейший атрибут претензии на вождизм), способных переломить ход времени, услышать зов перемен, ответить на него в режиме опережения. А они у нас были: Хан Багатур – «татарский Ганнибал», Кюль-Тегин, Минтимер Шаймиев. А феномен Рустама Минниханова («мини-хан») разве не являет собой форму «ответа Чемберлена» на вызов времени разлома Истории? Китай не просто вновь через тысячелетие вернулся в «духовное пастбище» человечества. Он вошел в современный мир «всерьез и надолго», пожалуй, навсегда.
